«Совсем совесть потерял, разлегся как дома», – услышал я сверху, когда занял в поезде нижнюю полку

Вагон покачивался в такт мерному стуку колес. Пассажир вошел в купе, устало кивнув двум соседям напротив. Те ответили вежливым, но равнодушным «здравствуйте». На верхней полке кто-то спал, укрывшись одеялом с головой – не разобрать, мужчина или женщина. Ему повезло – место досталось нижнее. После тяжелого дня в командировке хотелось только одного: разложить постель и провалиться в сон до самого утра. Он быстро снял обувь, разложил одеяло и прилег, закрыв глаза.

– Совсем совести нет, разлегся внизу, – вдруг раздался сверху женский голос.

Пассажир приоткрыл один глаз, подумав, что показалось. Может, это не к нему?

Но через пару минут она добавила, уже отчетливее:

– Разлегся и молчит.

Тут сомнений не осталось.

– Простите, это мне? – приподнялся он, разглядывая верхнюю полку.

Из-под одеяла показалось недовольное лицо женщины лет пятидесяти. Темные волосы, собранные в небрежный хвост, острый взгляд и плотно сжатые губы.

– Кому же еще? – фыркнула она. – Я тут спала, а внизу обедала. И собиралась продолжить, как вдруг вы явились и заняли место.

Пассажир опешил.

– Но это же мое место?

– А я что, спорю? – она села, свесив ноги. – Но вы могли бы подождать, пока я поем.

Казалось, она иронизирует. Нельзя же так нелепо наезжать. Начиталась историй про обмен полок и троллит. Но нет. Все указывало на то, что она серьезна.

В голове крутилось: «Ну и наглость».

– Извините, но я купил билет на нижнюю полку и имею право лежать, когда захочу, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Если хотите поесть – в правилах указано, что можно занимать нижнее место на 30 минут в 19:00.

Она скривила губы.

– Правила, правила… А о людях подумать?

– О людях – это как? – он уже начал закипать. – Вы могли просто попросить нормально, а не бросать фразы сверху.

Соседи напротив переглянулись. Мужчина средних лет, похоже, еле сдерживал улыбку.

Женщина наверху тяжело вздохнула, словно перед ней был невоспитанный ребенок.

– Ладно, раз вам так важно ваше «законное» место… – она с недовольным видом полезла в сумку за контейнером с едой.

Он хотел было предложить ей сесть ненадолго, но быстро передумал. Если бы она с самого начала вела себя по-человечески, возможно, и пустил бы. Но теперь – нет.

Она устроилась сидя наверху, благо, что в купе много места. Пассажир закрыл глаза, делая вид, что не замечает ее недовольства.

Через несколько минут сосед напротив не выдержал и тихо сказал:

– Да уж… место, конечно, ваше, но могли бы и уступить даме.

Пассажир приоткрыл один глаз.

– Если бы она сказала «извините, можно я тут поем?», а не «совести нет», может, и уступил бы.

Мужчина хмыкнул.

– Ну, это да. Тон решает.

В зеркале он увидел, как женщина бросила на них недовольный взгляд, но промолчала.

Так и ехали. Она ела, он делал вид, что спит, соседи тихо перешептывались.

А когда в семь вечера проводница объявила, что нижние места можно занимать на полчаса, он с преувеличенной вежливостью предложил:

– Может, теперь официально поужинаете?

Она только фыркнула и ушла в коридор.

Больше они не разговаривали.

Зато он спал прекрасно. На своем законном месте.