Подробности убийства семьи в Новокуйбышевске: раненый мальчик пытался вылезти из окна

- Я полностью признаю свою вину. Всю, кроме факта кражи. На неё у меня не было умысла. А убийство...как будто кто-то вселился в меня. Может быть повлияло то, что Ирина начала угрожать в адрес моей жены, которую в том году ограбили и пытались изнасиловать, - начал говорить Сергей, однако его прервали и попросили более подробно описывать происходящие осенью 2016 года события.

О знакомстве с Павловой

- Мы познакомились в 2014 году, через её брата — Сергея Ф. Я тогда работал водителем в «Такси Браво» и Сергей сказал, что его сестра часто ездит в различные места, и ей нужны иногда услуги перевозчика. Я согласился, она мне доплачивала за это. 1000 — 1500 рублей. Один раз, когда нужно было съездить в Ульяновскую область, — 5000 рублей.

О деятельности Павловой

- Сразу не знал, чем она занималась. Сначала она скрывала род занятий. Потом, через год где-то, узнал. Она занималось сбытом наркотиков. Узнав об этом, я продолжал её возить. За полгода до случившегося она перестала этим заниматься из-за отсутствия поставщиков, но в последние дни опять задумалась об этом. Я же с 1 июля 2016 года устроился на «Скорую помощь». В свободное время продолжал её возить.

О доверии Павловой

- Она мне доверяла. Хранила у меня деньги и золото. Дома боялась держать, переживала, что сын может отнести куда-нибудь. Почему мне так доверяла? Я не узнавал. Она сама как-то сказала: «Единственный, кому я доверяю, остался только ты».

О том, где хранил золотые украшения

- Я хранил её ювелирные изделия в гараже. Арендовал его. Там хранились серебряные и золотые украшения. Кольца, серьги, крестики. В мешочке были сложены, завязаны в нём. Собственно, так их и изъяли из гаража впоследствии следователи. О том, что украшения у меня, знали её подруги, её брат, возможно, соседи — при них она, бывало, просила меня привезти какое-нибудь кольцо. Надевала его, а другое снимала и отдавала на хранение. Но они вряд ли знали, где именно я их храню.

Об отношениях с Павловой

- Совсем близкими они не были. Интимных не было. Были дружеские, хорошие. Жена не знала, что я с ней общаюсь. С Кириллом — её сыном — мы только виделись, здоровались. Спрашивал его, как дела.

Трагедия

- 18 октября 2016 года вечером мы с женой ужинали, распивали у нас дома спиртное. Я пил водку, но немного, не был пьян. Мы поругались, и я, чтобы не ухудшать конфликт, чтобы супруга успокоилась, решил уехать к Ирине. Раньше я так несколько раз уже делал. Павлову о своем визите не предупреждал, телефон забыл дома на комоде.

В 2 часа ночи я к ней приехал, открыл дверь в подъезд своим ключом, потом позвонил в квартиру, Ирина открыла, сказала, что ещё не спит. Был ли дома ещё кто-нибудь, я на тот момент не знал. Павлова была трезвая, когда я пришёл. У неё мы не употребляли. Мы уснули, она на одном диване, я на другом — маленьком.

- Утром, где-то в 9 часов, проснулись. Я был совершенно трезвый, голова не болела даже. То есть алкоголь на то, что случилось, никак не повлиял. Начали разговаривать, и она сказала, что ей опять понадобится моё участие в транспортировке наркотиков — свозить её, забрать их без неё, забрать и хранить у себя, в гараже каком-нибудь. Часть будет храниться у меня, а часть она будет забирать, когда необходимо.

Я на тот период уже знал, что люди страдают из-за этого, знал, какие сроки дают за наркотики, как много человек сидит именно из-за Павловой, кто-то даже умер на зоне, а она всегда выходила сухой из воды. И я отказался, сказал, что не буду этим заниматься. Она начала говорить, что со мной разберутся, что я слишком много про неё знаю, знаю, что наркотики прячет в гаражном массиве и закапывает на кладбище. Говорила, что сожжёт мою машину. Когда она поняла, что на меня это мало действует, то добралась до семьи и произнесла про мою жену: «В этот раз она до дома не дойдет». Я воспринял её последние слова как угрозу, повод опасаться её был, учитывая круг её общения и нападение на мою жену 7 января 2016 года. С неё сняли всё золото, пытались изнасиловать. Обращались в полицию, но преступника так и не поймали.

- После угроз в адрес моей жены в меня как будто кто-то вселился и будто моим телом управлял. Дальше как в тумане все происходило, помню всё частично. Мне попался топорик под руку, я взял его и начал бить Павлову. Она сидела, чтобы кричала, не помню, не сопротивлялась, но закрывалась руками. Рядом лаял пёс. Сколько ударов нанёс не помню, не менее трёх точно. Когда узнал, что больше 20-ти — был шокирован.

Убийство Кирилла

- Когда Ирина перестала подавать признаки жизни, я собрался уходить. Топорик был у меня в руках. В коридоре, в дверях, я увидел её сына — Кирилла — с ножом в руках. Он спросил: «Что происходит?». Потом увидел мать и начал махать ножом в мою сторону, задел меня в области уха. Я несколько раз ударил его топором сверху вниз, в ходе борьбы мы переместились в комнату, я повалил его на диван, нанёс ещё несколько ударов и подумал, что уже всё. Бил беспорядочно, в область туловища.

Я пошел в ванную, умывал руки, собрался уходить, но услышал какие-то шорохи из комнаты. Зашёл туда и увидел, что он пытается вылезти через окно, весь в крови. Я затащил его обратно, повалил на диван. Он взял нож там, но я вытащил его у него из рук, при этом поранив свои, и начал бить Кирилла ножом. Беспорядочно, в область туловища. Удары не считал.

Кирилл просто оказался на пути, мысли убить его у меня не было. Для чего затащил его в квартиру, когда он вылазил, не могу объяснить. Не знал, что делаю. Наверное, если бы думал, то не исключил бы, что он просто упадёт и разобьется.

- После я пошёл в ванну, собирался уходить, но тут что-то меня дёрнуло сделать инсценировку. Снял с Ирины украшения, сложил их вместе со своими трико в пакет. Туда же я положил и орудия убийства, а потом, когда ушёл, выбросил туда ключи от квартиры. Пакет я выкинул в мусорную машину, которая собирает мусор во дворах. Если бы у меня были мысли нажиться, я бы и другие ценности забрал. Я же часто у них бывал, знал, что и где хранится.

- На 3 день после задержания я написал явку с повинной. На мое признание повлияло несколько факторов. За явку приговор может быть менее страшный, и я вину свою осознал полностью. Тяжело было бы жить с таким грузом.